Галина Мамыко. Подарок (рассказ, первая не сокращённая редакция, полный вариант)

Галина Мамыко. Подарок (рассказ, первая не сокращённая редакция, полный вариант)

 

Рассказ Галины Мамыко «Подарок» опубликован 

в литературно-художественном журнале «Белая скала» (Крым), № 2, 2023 г, главный редактор Марина Трусевич


Подарок

(рассказ, не сокращённая первая редакция, полный вариант)

– Викочка, сегодня у нас китайцы, – голос Павла Антоновича обычный, нельзя сказать, что в этом голосе угадываются любовь или хотя бы нежность.

Тон голоса скорее покровительственный, как и подобает говорить начальникам с секретаршами.

Это Викочка понимает. Но не желает этого понимания. Она как бы не доверяет здравости своих умозаключений. Она размышляет о том, что Павел Антонович не сказал «Виктория Викторовна», а сказал: «Викочка». И раз повод для надежды, по её мнению, есть, она отдаётся предположениям, она верит в не случайность уменьшительного обращения. За этим, конечно, есть тайный смысл, думает она. Тайна в том, что он обратился к ней ласково. Что это значит? Она думает о том, что чудное «Викочка» обещает многое. Она полна надежд.

Она смотрит на шефа так, как смотрят не просто секретари, а влюблённые секретари.

Он, несомненно, осознаёт магию своего мужского обаяния, да ещё в обществе с незамужней дамой. Он по-хозяйски поправляет завиток возле её юного беленького ушка, окидывает взглядом её стройную фигуру, затянутую в юбочку с прилегающим пиджаком. В этом взгляде удовлетворение человека, обладающего прекрасной вещицей.

Викочка с жадностью ловит мужской взгляд, её душа трепещет. Ток пробегает по телу, у неё перехватывает дыхание, колотится сердце.

Он задерживает взгляд на её глазах, в них он не может не заметить восхищения. Ему это нравится. Он знает себе цену. Ему хочется как бы подыграть ей. Он понижает голос и с особой многозначительностью говорит:

– Чай и кофе возьмёшь из спецзапаса.

Больше он ничего не говорит, не смотрит по сторонам, его взгляд возвращается к обычному холодному выражению высокого начальника.

Павел Антонович не спеша уходит в свой кабинет. Его широкие плечи развёрнуты, он держит осанку. Левая рука в кармане брюк, правая рука на отлёте. Вот так же ходят руководители страны. Павел Антонович, кажется, им подражает. По его походке можно заметить, что он горд собой. И это действительно так. У него всё отлично. Идёт в гору политическая карьера. В области более-менее порядок. Идут инвестиции. Имеются перспективные деловые связи. Есть свои люди наверху. У него покладистая жена, подарившая ему двух отличных сыновей. Ему нравится, что жена – домохозяйка и не высовывает нос из их роскошного дома, а значит, не подаёт повода к ревности. Он доволен, что оба сына учатся в колледже за границей. Он смотрит на жизнь с точки зрения престижа. Престиж – это, по его разумению, очень много значит. А поэтому, считает он, его жизнь, которую он столь успешно устроил, действительно значит многое в его собственных глазах, и главное, в глазах общества. Мнение общества – это для него дело наивысшей важности. Он полагает, что мнение общества – это маяк, на который стоит поглядывать на протяжении всей жизни.

 

Викочка продолжает стоять возле своего секретарского стола. Она смотрит вслед шефу с надеждой на его взгляд возле двери. Но он не оборачивается. Массивная дверь беззвучно закрывается. Викочка ещё несколько мгновений приходит в себя, в её мыслях и чувствах волнение и радость. Она заново переживает только что исчезнувшее... Вот его взгляд, вот его пальцы, вот он трогает её возле ушка, и… Она берёт пудреницу и в зеркальце рассматривает себя глазами Павла Антоновича. «Прелесть!» – как бы говорит она себе голосом Павла Антоновича. «Ну как можно её не любить!» – как бы слышит она его мысли. Она изучает своё отражение, не размазалась ли губная помада, не подтекла ли тушь с ресниц, хорошо ли держится пудра… Да. Хорошо. Всё идеально. Свежая блузка с ослепительными снежными кружевами выглядывает из-под строгого пиджака. Нежный аромат духов. А видны ли блестящие белые зубки, когда она говорит? Заметил ли он эти зубки? Она двигает губами, изображая говорящего человека. Да, замечательные зубы. Надо обязательно улыбаться в разговоре с ним. Тогда её лицо ещё более неотразимо.

Туман в голове Викочки такой густой, что сквозь него она с трудом различает в приёмной внезапно появившихся китайцев. Одинаковые человечки заполнили, как ей кажется, всё вокруг. Их так много, что она в сомнении, хватит ли на всех чашек?

Пресс-секретарь и переводчик беседуют с главным китайцем, тот с вежливой улыбкой отвечает на вопросы. «Наверное, он счастливый человек, – думает Викочка. – Только очень счастливые люди могут так улыбаться». Ей кажется, китаец улыбается от всей души, до ушей, ей кажется, он светится от счастья. Такое же впечатление крайне счастливых людей производят на неё и остальные члены делегации – улыбчивые и приветливые. «Значит, они там все счастливые, – думает она. – У них есть семьи, дети. Они любят своих жён, им хорошо».

Викочка думает о себе, о своём одиночестве. Она думает о том, что счастливым можно быть только при одном условии – если есть взаимная любовь. Мир, по её мнению, держится исключительно на любви между мужчинами и женщинами. И важно найти в этом мире свою нишу, успеть занять её. Иначе пустота и неприкаянность. У Викочки нет этой ниши. Она ищет её, но не находит. Поэтому она ощущает себя неблагополучным человеком.

Подошла пора обмениваться подарками. Павел Антонович получает из рук китайца изящно упакованную коробку. Через переводчика становится понятно: это набор различных сортов лучшего уникального чая из какой-то замечательной китайской провинции. Павел Антонович доброжелательно кивает и вручает китайцу свой подарок – морской пейзаж. Картина большая, в красивой дорогой раме, китаец тоже доброжелательно кивает и передаёт громоздкий подарок в руки помощнику. Маленький китаец с трудом удерживает эту ношу и продолжает сохранять на лице улыбку.

После ухода гостей Павел Антонович заглянул в смежную с приёмной комнату отдыха, где главным занятием Викочки является, конечно, не отдых, а приготовление чая и кофе для шефа и его гостей. Павел Антонович похвалил её за быстрое мытьё чашек и, уходя, оставил на её столе рядом с компьютером подаренный ему китайцами тот самый набор элитного чая. «Это тебе. И можешь уходить». Её сердце радостно замерло. «Значит, точно любит, меня, одну меня, – замелькали в её голове взволнованные мысли. – И не домой, не жене чай этот крутой, из самого Китая, а мне, мне!» Её сердце ликовало.

 

– Есть кто живой? – услышала она голос офицера охраны.

Миша ушёл. Он не увидел Викочку. Он не стал заглядывать на вторую половину комнаты, где за шкафом, выполняющим роль перегородки, Викочка лежала на диване и мечтала о любви.

Она услышала голоса в приёмной. Миша кому-то сказал, что Викочка ушла.

Вот и ладно. Она решила не выдавать своего присутствия. Рабочий день закончен, а она сегодня счастлива, и ей не хочется терять это восхитительное ощущение покоя. Она лежала, прижав к груди подарок Павла Антоновича. Именно вот этот подарок и давал сейчас ей драгоценное состояние радости, понимание, что есть кто-то, кому ты дорога, кто думает о тебе, кто хочет тебе добра… Она будто качалась на волнах такой тишины, такого спокойствия… Пожалуй, впервые за последние годы она была так счастлива.

За стеной разговаривали. Она вслушивалась в знакомый голос, приятный, любимый.

Павел Антонович говорил с Мишей о подаренном китайцами чае.

– Павел Антонович, всё же не стоит вам пить этот чай. Сами понимаете. Меры предосторожности. Мало ли, что там за чай. И почему именно чай, а не картина, как обычно в таких случаях. Вот вы ж не стали им чай дарить.

– Ты предлагаешь отправить его на экспертизу?

– Просто выкинуть, и дело с концом.

Тут Викочка услышала смех Павла Антоновича.

– Да ладно тебе, Миша… Ты меня недооцениваешь. Неужели ты думаешь, что я стал бы пить неизвестно что из рук иностранцев? Из-за подозрительных подношений подвергать риску собственную жизнь? Э, братец, нет, мои жизненные планы ещё далеко не исчерпаны. Ха-ха. Пошли, пора домой.

Дверь в приёмную закрылась. За стеной послышалось гудение лифта.

Она поднялась. Подошла к окну. Сумерки быстро опускались на город. С высоты были видны огни, огни, это окна, за которыми люди, семьи, счастье… Она взглянула на часы. Да, надо домой, подумала она.

Дома на кухне она распаковала хрустящую обёрточную бумагу, вынула красивую тёмно-зелёную коробку в виде шкатулки.

Она смотрела на непонятные иероглифы, потом смотрела в тёмное окно, за которым ничего не было видно.

Потом она сидела в задумчивости, будто не помня ни себя, ни всё то, что вокруг.

Она сидела в какой-то странной пустоте, и будто это была не она, а какой-то чужой человек в чужом спектакле.

Наконец, она очнулась, поднялась, сгребла со стола шкатулку с хрустящей обёрточной бумагой и выбросила в мусорное ведро.

 


Возврат к списку